Этот город накрывает тебя всего полностью, захватывает, оглушает, берет в плен своей красотой, величием, монументальностью, имперским размахом. Особенно это ощущается после долгих лет разлуки с детищем Петра Великого. Конечно же, я говорю о Петербурге. Когда туристический автобус выбирается с Васильевского острова и поворачивает направо, к стрелке, и становятся видны уже впереди Ростральные колонны, появляется безудержное чувство восторга и почти священное и трепетное желание просто пасть ниц перед этим городом, тут же, в автобусе, и читать слова какой-то древней, почти языческой молитвы. Но вместо этого из уст вырываются только пушкинские строки: «Люблю тебя, Петра творенье…»
И дальше услужливая память подсказывает тебе все, что учил еще в школе: и про Невы державное теченье, береговой ее гранит, и про оград узор чугунный, ну и, конечно, про Адмиралтейскую иглу. Пока ее отсюда не видно, сначала вы увидите шпиль Петропавловского собора слева по курсу. Но вот вы подъехали к стрелке Васильевского острова, вышли у входа на Дворцовый мост, и там, справа от вас, на том берегу, виднеется и Адмиралтейство, и громада Исаакия с Медным всадником. А чуть слева за мостом Эрмитаж, дальше – Невский проспект, воспетый Гоголем.
Мощь, величие, и в то же время какая-то будничная добрая простота, несравнимая с помпезностью и самодовольством Москвы. А зачем это питерцам? Они ведь и так знают, что живут в лучшем городе мира. И еще они знают, что и вы это тоже знаете. К чему же тогда глупые условности?
Там, на Невском и прилегающих улочках рядышком расположены престижные рестораны и магазины и совсем уж демократичные столовые и кафешки. Вышибла слезу «Пончиковая» а-ля СССР. Там продаются любимые забытые уже пончики, посыпанные той же сахарной пудрой, продаваемые в такой же серой оберточной бумаге времен моего советского детства. Горячие, дешевые и безумно вкусные…
Да, я люблю тебя, Петра творенье! Я преклоняюсь пред тобой!
*****
Жизнь наша делится на разные периоды. В молодости мы с друзьями так хотели посидеть, поговорить, посмотреть какой-нибудь фильм или футбольный матч, выпить. Но тогда частенько для этого не хватало денег, зато времени у нас, молодых, холостых и здоровых, было полно.
Потом у нас завелись деньги, но не было времени, чтобы посидеть с друзьями, поскольку у всех появились семьи, дети, которых надо содержать. Потому большая часть времени уходила на работу (работы). Да и бытовые хлопоты отвлекали.
И вот, наконец, у нас появились и деньги, и время, но стало не хватать здоровья. Да и сам наш круг общения к этому этапу жизни заметно поредел. Ничего не поделаешь, такова уж философия жизни.
*****
Когда мы смотрим документальные кадры начала прошлого века и видим первые неуклюжие летательные аппараты, мы снисходительно улыбаемся. Ну нельзя же, в самом деле, без улыбки смотреть на эти примитивные аэропланы-этажерки, махолеты и прочие архивные чудеса техники, для которых подняться в воздух на пару метров – уже выдающееся достижение.
Точно так же смех и умиление вызывают у нас кадры кинохроники с первыми автомобилями, больше похожими на самобеглые кареты с колесами из спиц. Скорость в 10-15 километров в час казалась тогда чуть ли не сумасшедшей. То же самое можно сказать вообще обо всей первой технике – от велосипеда до танка.
Но когда мы смотрим на парусные суда, почему-то ни о какой снисходительной улыбке и речи нет. Мы любуемся их эстетикой и красотой, и, хотя принципиально конструкция парусника не меняется уже много веков, ни о каком техническом примитивизме и речи нет. Вот так, от эпохи древних финикийских судов и каравелл Колумба до современных яхт мало что принципиально изменилось. Видимо, красиво то, что функционально. А ветер по-прежнему дует точно также, что и две тысячи лет назад. Прав Екклесиаст: «Идет ветер к югу, и переходит к северу, кружится, кружится на ходу своем, и возвращается ветер на круги свои».
*****
Жил-был один человек, мужчина. И давно надоела ему его жена. Постоянно занимает телевизор со своими вечными сериалами, разговаривает часами по телефону, голову постоянно выносит своей пустой болтовней. И мужик попросил то ли Бога, то ли черта, поскольку ему было все равно: освободи, мол, меня от этой стервы хотя бы на пару недель. Тут финал кубка по хоккею, убери её куда-нибудь на время, чтобы не мешала.
На другой день жена его упала и подняться сама уже не смогла. Увезли ее на «скорой». Теперь «свободный» от нелюбимой жены мужик каждый день бегает в больницу, носит ей передачи – продукты, средства гигиены, увозит домой ее грязное белье. Потом стирает его, чтобы завтра принести чистое с новой передачей, для сбора которой надо еще поездить по разным магазинам. А ведь еще и на работу ходить надо. Совсем ему стало не до хоккея.
Вот так «кто-то» освободил нашего героя от надоевшей жены. Сладко ли ему от этого стало, спросите у него сами.
2024
«Люблю тебя, Петра творенье…»
Да, я люблю тебя, Петра творенье! Я преклоняюсь пред тобой!