Если бы сейчас Высоцкий был жив… Я бы сказал ему так.
— Владимир Семенович, посмотрите, столько лет прошло с вашего ухода, а народ вас помнит и любит по-прежнему, и я сейчас вам это покажу.
А он ответит мне.
— Да ладно, какой я тебе Владимир Семенович, ты на себя-то посмотри, ты же старше меня намного. Называй меня как хочешь, только не по имени-отчеству и не на «вы».
— Хорошо, давай буду звать вас… тебя просто Семеныч. А ты меня Всеволод.
— Всеволод, как Абдулов? Давай, Сева, давай, зови меня так, а я уж тебя тоже буду звать по-своему. Ну, как вы там живете, чего хотел мне показать?
— Давайте… давай, Семеныч, начнем с Екатеринбурга. Там есть твой музей и даже небоскреб.
— Стоп-стоп, это какой же такой Екатеринбург? Свердловск, что ли?
— Да, именно он. Там есть улица Высоцкого и небоскреб «Высоцкий» с музеем про тебя.
— Ух ты! А ну, покажи!
Показал. Посмотрели. Гляжу, у Высоцкого даже слезы на глаза навернулись.
— Неужели так меня помнят? А, кстати, какому ведомству принадлежит этот дом с музеем?
— Никакому, это частный музей. Как и сам небоскреб – частная собственность.
— А что, государство уже разрешило частную собственность? Да еще на такие огромные дома?
— Видите ли… Видишь ли, Семеныч, того государства уже нет. Нет Советского Союза, и везде у нас частная собственность разрешена.
— Что, на всё? И на заводы тоже?
— Да, на всё.
— Странно все это, очень странно. А что, какая-то революция случилась?
— Да, случилась. Было два путча: в 91-м и 93-м годах. Потом победила демократия.
— Это что еще такое, поясни.
— Ну, к примеру, тебе не надо писать заявление для выезда за границу, к Марине Влади. И потом ждать, разрешат тебе товарищи в погонах выехать, или нет. Сейчас просто получаешь загранпаспорт, визу и все – лети, куда хочешь. «Кока-колу» у нас сейчас покупай во всех магазинах, хоть обпейся! Джинсы тоже везде продаются, про жвачку даже слов нет.
— Ни фига себе! И колбасы много?
— Конечно, сорок сортов, как в Париже!
— В Париже больше. Да постой, ты меня не разыгрываешь? Как так все получилось?
— Просто рухнула советская система, образовалась новая Россия. Теперь у нас все по-другому. Нет Госплана, есть рынок. Свободный рынок, якобы. Да ладно, Семеныч, ты все равно не поймешь.
— А куда Советский Союз девался?
— Распался. Сейчас пятнадцать независимых государств на его месте. И некоторые даже вошли в НАТО.
— Погоди-погоди, это как же так получается? Мы разве войну проиграли? Что, еще была какая-то война, почему мы всё отдали?
— Нет, Семеныч, войны не было, достаточно было двоих предателей, чтобы они профукали всю страну.
— И что им за это было?
— Да ничего. Один даже «Нобелевку» получил и медаль американскую за победу в холодной войне. А почему вдруг распад Советского Союза тебя так расстроил, ведь тебя там гнобили, запрещали. А теперь – посмотри, как тебя все любят, даже на государственном уровне. Сам Президент России тебя цитирует.
Тут я поставил диск с записью концертов в память о Высоцком. Несколько концертов. Семеныч смотрел с интересом. Особенно Высоцкому понравился номер на его песню «Диалог у телевизора». Ну, тот самый: «Ой, Вань, гляди какие клоуны!» Долго смеялся. Наконец, спросил.
— Что, правда, такое каждый год показывают по телевизору?
— Да, каждый год, на твой день рождения. Но это еще не всё. Смотри, тебе вот памятники поставили, твоим именем названо много улиц по всей стране. Даже малая планета есть, названа в честь тебя. Называется астероид «Владвысоцкий» (Vladvysotskij).
-Ух ты, мать честная, даже дух захватывает! Ну, честно скажу, не ожидал, не ожидал… Так теперь я, выходит, разрешенный, даже, как ты говоришь, заслуженный? Что, народный?! Надо же… Ну, а все-таки, расскажи, как вы теперь живете? Я смотрю, магазины полны. Да, если бы показать это все в Союзе! Только, я не понял, а что все-таки с СССР случилось, как это произошло?
— Развалили Союз, Семеныч. Тогда всем казалось, что люди новую свободу обретут, жить будут хорошо и богато, как в Европе или Штатах. Национальные республики решили, что это они кормят Россию, и Запад им поможет. Мы все тогда ошибались. Да, теперь у нас жратвы и ширпотреба полно, на мебель и машины в очереди не записываются. Но, оказалось, что счастье не в этом. Что-то мы потеряли. Может, душу? Написал бы ты песню про это.
— Обязательно напишу, вот только осмотрюсь вокруг повнимательней. Как-то мне не очень верится, Сева, в то, что ты тут мне наговорил. Ты же, наверное, помнишь, меня однажды один иностранный журналист спросил про СССР. Я тогда ответил, что у меня к моей Родине есть вопросы, но обсуждать их с ним я не буду.
Высоцкий помолчал, достал сигарету, закурил. А потом с горечью произнес.
— Так получается, что вы за колбасу и фирменные шмотки страну развалили?
— Жалко, Семеныч, что ты умер.
Он посмотрел на меня и хитро так прищурился.
— А кто тебе сказал, что я умер?
2021